Иногда поцелуй - это больше...Голос, гулкий, отраженный от стен ванной, заставил отвлечься от своего персонального рая и оглянуться. Рядом нависал коп, Фил. Он очень хороший, с ним сразу очень захотелось поделиться всей этой благодатью. Может быть, даже приобщить – но как? Как передать все это нечеловеческое чувство, все эти грани удовольствия от банальной свободы? От чувства насыщенности. Словно, наконец, поймал себя за хвост и взглянул себе в глаза, мельком, на долю секунды, но все-таки.
Дэн улыбнулся копу, улыбнулся сладко и обольстительно, затем медленно, покатым плавным движением поднял руки из воды, подаваясь навстречу и обнимая того за шею, не переставая улыбаться, потянул его на себя, словно приглашая вместе насладиться глубокими пучинами. Потянул ласково, словно стараясь не напугать, не оттолкнуть...а всего лишь утянуть с собой в темные глубины... чугунной ванны.
Влага его рук впитывалась в футболку, оставляя темные пятна, мокрые пальцы перебирали волосы на загривке, Дэн потянулся навстречу, влажными губами касаясь губ копа в легком поцелуе, делясь чувством, свободой, почти счастьем. Даря это все и ему тоже, он же такой хороший, ему тоже должно быть хорошо...
Руки расплелись, отпуская добычу, словно посчитав, что можно обойтись программой «русалка-минимум», ограничившись поцелуем, а не утоплением незадачливого моряка. Глаза Дэна прикрылись, расслабленная улыбка довольства освещало лицо, пока оно не скрылось под водой. |
Территория неразгаданных тайн. |
чем мы хотим знать.Очнувшись лишь тогда, когда новоявленный русал выпустил его из рук и ушел на очередной круг погружения, Фил несколько мгновений рассматривал неровную колеблющуюся поверхность воды, касающуюся кончика его любопытного носа, счастливое выражение лица Даниэля. Осознание произошедшего нарывало постепенно, словно пробиваясь сквозь толщу пучины, так и не сомкнувшуюся над головой. Впрочем, примерно так оно и пробивалось – через щиты, возведенные любовно вокруг собственной психики за много лет. Те самые, которые помогали не сдавать позиции на его работе. И которые сейчас пасовали перед внезапным открытием. Почти озарением. Нахождением себя? Осенением? Хорошо, не осеменением – было бы совсем плохо.
Он только что целовался с мужиком. Но это беспокоило мало. Подумаешь, с кем не бывает? Хуже было то, что целовался он с собственным подопечным. Но и это волновало мало. Уж всяко приятнее, чем если бы это был детина семь на восемь неумытый и небритый. Проблема была в том, что пряталось за собственным поведением – он действительно хотел этого. |
